За кулисами театра в кино
Последние несколько лет мы можем смотреть театральные премьеры, не выезжая в столицы мирового балета. Нам остается только купить билет в кинотеатр и наблюдать за любимым балетом и артистами в непосредственной близости.
No fixed points встретился с проектом TheatreHD, ответственным за трансляции Большого театра, и расспросил их обо всех сложностях и тонкостях такой работы.
Идея и реализация репортажа — Марина Зимогляд
Фото — Наталья Воронова
И отдельная благодарность Майе Фарафоновой за осуществление интервью с Венсаном Батайоном
No fixed points встретился с проектом TheatreHD, ответственным за трансляции Большого театра, и расспросил их обо всех сложностях и тонкостях такой работы.
Идея и реализация репортажа — Марина Зимогляд
Фото — Наталья Воронова
И отдельная благодарность Майе Фарафоновой за осуществление интервью с Венсаном Батайоном
С такими проектами драматический и музыкальный театр стали намного доступнее. Теперь мы можем вблизи рассмотреть игру Хелен Миррен в роли Королевы Елизаветы, побывать на спектакле с Бенедиктом Камбербатчем, или послушать Анну Нетребко, находясь при этом совсем не в Лондоне или Милане. И главное, не выкладывать за такой поход всю свою заначку на отпуск.
Благодаря проекту Theatre HD теперь стало возможным смотреть спектакли (часто — премьерные) в прямой трансляции. Нужно лишь выбрать город, найти кинотеатр и купить билет. Обычно такие трансляции еще интересны тем, что перед ними нам рассказывают все, что нужно знать о постановке. Если в театре вы, не успев изучить программку, погружаетесь в мир спектакля, часто не зная, что готовят вам какие-нибудь «Русские сезоны», то в кинотеатре вам про этот спектакль расскажут все подробности.
Уже несколько лет лучшие работы Большого театра продолжают транслироваться по всему миру. И если про работу артистов и хореографов более или менее все понятно, то мы же задались вопросом: а как собственно происходит подготовка к самой записи? Зачем у Большого театра стоит огромный грузовик с метрами толстых проводов? Кто решает, какую камеру задействовать? Зачем режиссеру нотная партитура спектакля? И что делать, если в прямом эфире артист упал на сцене?
No fixed points провел несколько подготовительных дней в Большом театре, изучая процесс подготовки к трансляции. Мы поговорили с Надеждой Котовой — генеральным директором компании «CoolConnections», ответственной за дистрибьюцию трансляции, с оператором Ивом Маньеном, и с режиссером трансляции — Венсаном Батайоном.
Благодаря проекту Theatre HD теперь стало возможным смотреть спектакли (часто — премьерные) в прямой трансляции. Нужно лишь выбрать город, найти кинотеатр и купить билет. Обычно такие трансляции еще интересны тем, что перед ними нам рассказывают все, что нужно знать о постановке. Если в театре вы, не успев изучить программку, погружаетесь в мир спектакля, часто не зная, что готовят вам какие-нибудь «Русские сезоны», то в кинотеатре вам про этот спектакль расскажут все подробности.
Уже несколько лет лучшие работы Большого театра продолжают транслироваться по всему миру. И если про работу артистов и хореографов более или менее все понятно, то мы же задались вопросом: а как собственно происходит подготовка к самой записи? Зачем у Большого театра стоит огромный грузовик с метрами толстых проводов? Кто решает, какую камеру задействовать? Зачем режиссеру нотная партитура спектакля? И что делать, если в прямом эфире артист упал на сцене?
No fixed points провел несколько подготовительных дней в Большом театре, изучая процесс подготовки к трансляции. Мы поговорили с Надеждой Котовой — генеральным директором компании «CoolConnections», ответственной за дистрибьюцию трансляции, с оператором Ивом Маньеном, и с режиссером трансляции — Венсаном Батайоном.
— Надежда, как образовалась компания, и с чего Вы начинали?
— Компания образовалась в 2001 году. Нашей идеей была, и по-прежнему остается, организация фестивалей национального кино.
Театром мы стали заниматься гораздо позже: первым театральным спектаклем, который мы показали в России, был «Франкенштейн» Дэнни Бойла в 2011 году (с Бенедиктом Камбербатчем и Джонни Ли Миллером — прим. редактора).
Проект TheatreHD появился, когда мы поняли, что театральные трансляции нужно выделить в отдельное направление нашей деятельности, отделить их от кинопроекта, чтобы не путать наших зрителей. В настоящее время в рамках проекта TheatreHD можно увидеть спектакли Metropolitan Opera, Большого Театра, National Theatre, Royal Shakespeare Company, Comédie Française, театра Globe, Театральной компании Кеннета Бранна, постановки Мэтью Борна.
— Компания образовалась в 2001 году. Нашей идеей была, и по-прежнему остается, организация фестивалей национального кино.
Театром мы стали заниматься гораздо позже: первым театральным спектаклем, который мы показали в России, был «Франкенштейн» Дэнни Бойла в 2011 году (с Бенедиктом Камбербатчем и Джонни Ли Миллером — прим. редактора).
Проект TheatreHD появился, когда мы поняли, что театральные трансляции нужно выделить в отдельное направление нашей деятельности, отделить их от кинопроекта, чтобы не путать наших зрителей. В настоящее время в рамках проекта TheatreHD можно увидеть спектакли Metropolitan Opera, Большого Театра, National Theatre, Royal Shakespeare Company, Comédie Française, театра Globe, Театральной компании Кеннета Бранна, постановки Мэтью Борна.
Уже третий год мы сотрудничаем с фестивалем «Золотая Маска» и транслируем спектакли, являющиеся номинантами и лауреатами самой престижной театральной премии России.
— А когда в афише TheatreHD появился балет ?
— Балет появился у нас через два сезона после старта театрального проекта, когда мы подключились к Pathé Live, мировому дистрибьютору трансляций Большого театра. Тогда же был и первый сезон трансляций NDT. И, на данный момент, последний. Жаль, публика очень хорошо восприняла эти трансляции.
— С какими сложностями приходится сталкиваться?
— Прежде всего, это сроки действия прав на показы спектаклей. Очень часто бывают ситуации, когда спектакль по-прежнему востребован аудиторией, а показывать мы его уже не можем. Нельзя не отметить, что театральные трансляции — это очень дорогостоящий процесс. Как сам процесс съемки и подготовки к ней, так и сама спутниковая трансляция.
— А как в России приживалась идея трансляций?
— Мы очень тщательно продумывали стратегию показа «Франкенштейна». И, как мне кажется, выбрали единственно правильный путь. У театральных трансляций и показов в записи есть ограничения по количеству показов и очень строгие временные окна, в которые они могут быть осуществлены. Понимая, что в достаточно короткий срок нам нужно попытаться охватить максимальное количество зрителей, мы начали показы в сетевых кинотеатрах. Нашим первым партнером стала сеть «Формула Кино», на волне успехов очень быстро подключилась сеть «Синема Парк».
— Каким образом расширялась сеть кинотеатров, которые с вами работают?
— Переговоры с новыми партнерами занимают обычно достаточно продолжительное время. Для нас очень важно долгосрочное сотрудничество. Мы стараемся заранее открывать продажи на спектакли, формируем и согласовываем расписание показов на несколько месяцев вперед. В случае с прямыми трансляциями занимают время согласование и установка необходимого для прямых трансляций оборудования. Бывает, что кинотеатры пишут нам, бывает, мы долгое время пытаемся найти подходящую площадку в городе. А бывает, что нам помогают рекомендациями наши будущие зрители.
— А какие они, ваши зрители?
— Публика очень разная. Есть театралы, есть поклонники какого-то конкретного актера. Не сразу, но постепенно появились зрители старшего поколения. В этом сезоне мы особое внимание уделили сказочным балетам Большого театра и постарались привлечь детскую аудиторию. Мы постоянно расширяем географию наших показов, и я могу сказать, что публика у нас благодарная.
— Как вы общаетесь со своей аудиторией? Только через кинотеатр или напрямую?
— Мы стараемся общаться с нашей аудиторией напрямую. На нашем сайте www.theatrehd.ru можно заранее посмотреть расписание показов в каждом городе. Мы ведем наши социальные сети и стараемся заранее рассказывать о будущих постановках. Везде, где это возможно технически, мы подключаем виджет продаж билетов в кинотеатр на наш сайт. Сейчас на сайте «Формулы Кино» есть отдельный раздел «Театр», на сайте «Синема Парка» есть раздел «Артсфера», на сайте «Каро» — «КароАрт». Все разделы появились в процессе нашей совместной работы с кинотеатрами. А на тот момент, когда мы начинали, очень трудно было найти нас в большом потоке информации.
— Как вы находите «правильного» зрителя?
— Сложно сказать. Самый распространенный упрек в наш адрес: «Мы ничего про вас не знали, почему вы себя не рекламируете?». Каждый новый город, в который мы приходим — это работа с нуля. Мы связываемся с городскими СМИ, ВУЗами, театрами, критиками, ищем «точки силы» в каждом городе. Бывают города с уже сложившейся «культурой потребления», где люди не только интересуются, ходят в театры и кино, но и общаются между собой. В таких городах вы можете рассчитывать на word of mouth, но чаще всего нам требуется время, чтобы нашего зрителя в городе найти и привести его в кинотеатр.
— А на цену билета вы влияете?
— Цена билета у нас фиксированная, зависит, в первую очередь, от цен, предложенных мировым дистрибьютором прав. Мы регулярно отчитываемся о продажах билетов перед нашими партнерами и перечисляем процент от продажи билетов. Цена билета на все показы зарубежных театров привязана к ценам билетов в долларах или евро, но мы стараемся держать цены, не взирая на колебания курсов валют. Также на цену влияет, как ни странно, продолжительность спектаклей — обычно они занимают два, а то и больше обычных сеанса в кинотеатре.
Ив Маньен, ассистент режиссера по работе с операторами.
На заднем фоне — вдова Харальда Ландера Лиз Ландер.
На заднем фоне — вдова Харальда Ландера Лиз Ландер.
 |  |  |
«Нельзя просто поставить камеры и включить запись»
— Венсан Батайон, режиссер трансляций
— Венсан Батайон, режиссер трансляций
— Венсан, расскажите, пожалуйста, о процессе подготовки к съемке спектакля?
— Для меня подготовка к съемке — это процесс адаптации живого спектакля к тому, что будет показано на экране. Нельзя просто поставить камеры и включить запись. То, что мы делаем — такой же творческий процесс. Мы снимаем спектакль заранее, анализируем его, делаем заметки, раскладываем все на детали, на кадры. Наша задача — ответить на вопрос, как снять конкретный спектакль так, чтобы представить его в самом лучшем виде, удобном для зрителя в кинотеатре. Съемке предшествует кропотливая подготовительная работа — порядка двух-трех недель. Поскольку я живу в Париже и не могу ходить на спектакли в тех городах, где мы снимаем, обычно речь идет о работе с видеозаписями.
— Для меня подготовка к съемке — это процесс адаптации живого спектакля к тому, что будет показано на экране. Нельзя просто поставить камеры и включить запись. То, что мы делаем — такой же творческий процесс. Мы снимаем спектакль заранее, анализируем его, делаем заметки, раскладываем все на детали, на кадры. Наша задача — ответить на вопрос, как снять конкретный спектакль так, чтобы представить его в самом лучшем виде, удобном для зрителя в кинотеатре. Съемке предшествует кропотливая подготовительная работа — порядка двух-трех недель. Поскольку я живу в Париже и не могу ходить на спектакли в тех городах, где мы снимаем, обычно речь идет о работе с видеозаписями.
Я многократно смотрю спектакль, ищу реперные точки и исходя из этого потом начинаю писать раскладку для съемки.
— Это похоже на сценарий?
— Скорее, это раскадровка. Сценарий — это все же про то, чего еще нет, сочинение с нуля. А вот за сценарием уже следует раскадровка, в которой расписывается, в какой момент будет какой план, сколько какой план длится, когда происходит смена плана.
— Вы идете от музыки, музыкальных акцентов или все же исходя из того, что происходит на сцене в данный момент?
— Если говорить о танце, то, разумеется, мы «скачем» от того, что происходит на сцене. Танец, вероятно, самый визуальный, наиболее воспринимаемый именно посредством зрения из театральных жанров. Когда речь о балете с сюжетом, во главу угла принимается также и сюжет. То есть мы смотрим не только на то, что происходит на сцене в целом, но и кого из героев важнее показать в данный момент исходя из того, как развивается сюжет и что важнее зрителю для понимания истории. Конечно, музыку мы тоже принимаем во внимание, но гораздо меньше, чем при съемке оперы. Повторю, здесь мы идем от хореографии и мизансцен в первую очередь.
— То есть съемка балета, оперы и драматического спектакля — это совершенно разные задачи?
— Совершенно разные, да. Конечно, не с точки зрения механики съемки, но начиная с процесса подготовки и заканчивая выбором планов — да. Сами понимаете, динамика разная, а значит, и смена планов другая, и акценты могут быть совсем другими. В балете, как бы это сказать, нет положения «выключено».
Если вы снимаете оперу, то можно снимать певца, который поет, или можете снимать что-то другое, и при этом зритель все равно будет слышать певца. А когда вы снимаете балет, если вы не снимаете артиста, который в этот момент танцует — зритель не получает, считайте, ничего. Так что все, что не попало в объект камеры в нужный момент, уже потеряно.
Если вы снимаете оперу, то можно снимать певца, который поет, или можете снимать что-то другое, и при этом зритель все равно будет слышать певца. А когда вы снимаете балет, если вы не снимаете артиста, который в этот момент танцует — зритель не получает, считайте, ничего. Так что все, что не попало в объект камеры в нужный момент, уже потеряно.
— Как вы думаете, балеты без сюжета снимать легче или труднее?
— Мне кажется, бессюжетные труднее. Когда есть какая-то история, которую рассказывают на сцене, от нее можно отталкиваться, делая нашу раскадровку. Мы решаем, как снимать исходя из того, какой персонаж что делает в данный момент времени с точки зрения развития событий. Скажем, если взять балет «Дама с камелиями», который мы показывали не так давно, там все время герои что-то делают в разных углах. Здесь страдает она, здесь он, здесь еще одна пара танцует — и что нам важнее показать зрителю в данный момент? Тогда мы ориентируемся на то, что важнее для сюжета. Когда речь идет о бессюжетных балетах, отталкиваться можно только от хореографии, а я не хореограф и не танцовщик, я не так много понимаю в балете. Конечно, за двадцать пять лет практики я что-то и сам начал понимать, но все равно в таких случаях мне обязательно нужен кто-то, кто в теме, кто может разобрать со мной материал с профессиональной точки зрения, сказать мне, какие моменты более важны, какие — менее, на что делать акценты и так далее. Это может быть хореограф или кто-то из экс-артистов балета, в чьем репертуаре был классический танец. Да даже пантомиму иногда без помощника не расшифровать! А я должен понимать, о чем речь, чтобы выбрать, что должен увидеть зритель.
— Мы видели на монтажном столе ноты с пометками. Вы как-то используете партитуру в своей работе?
— Да, конечно, именно партитура служит для нас базой. Поскольку она уже записана, очень удобно идти именно по ней, делая пометки. Все наши технические последовательности записаны именно по партитуре. На какой точке что меняется, какая камера включается в данный момент — все идет именно по партитуре. Композитор когда-то все уже сделал за нас, разложил каждый такт балета, так что было бы глупо не пользоваться таким подспорьем. Никакой импровизации, каждый наш шаг расписан заранее.
— Да, конечно, именно партитура служит для нас базой. Поскольку она уже записана, очень удобно идти именно по ней, делая пометки. Все наши технические последовательности записаны именно по партитуре. На какой точке что меняется, какая камера включается в данный момент — все идет именно по партитуре. Композитор когда-то все уже сделал за нас, разложил каждый такт балета, так что было бы глупо не пользоваться таким подспорьем. Никакой импровизации, каждый наш шаг расписан заранее.
— А если на сцене происходит что-то непредвиденное?
— Ну, конечно, тогда приходится реагировать в режиме реального времени. Но вообще-то в балете это редкость. Если вы посмотрите запись балета двадцатипятилетней давности и запись сегодняшнюю, вы поразитесь, насколько ничего не изменилось! Танец — точное искусство. Хотя, конечно, на уровне рассказа истории и создания образов в таких драматических историях, как, скажем, «Жизель», все может заметно отличаться, могут быть совсем разные трактовки. Там, где танцовщикам дана какая-то свобода, нам важно подстроиться, но балетные редко до такой уж степени импровизируют от спектакля к спектаклю. Да, конечно, в ту секунду, когда вдруг что-то идет не так, переживаешь момент паники, ведь на это смотрит целый мир, мы не имеем права на ошибку. Но обычно все удается скорректировать. С оперой, кстати, гораздо труднее. Там постановщик часто дает артистам полную свободу действий, и угадать, где артист окажется в определенный момент времени, что будет делать, далеко не всегда просто. Но, повторю, в опере есть вокал, который не пропадает, если артист выходит из кадра.
— А если артист упал во время спектакля?
— Это живой спектакль. Что поделать, все живые люди, всякое случается. Потом если мы для каких-то целей монтируем спектакль, мы, конечно, этот момент заменим. Но прямой эфир есть прямой эфир, так что это проблема артиста.
— Что вы больше всего любите в вашей работе?
— Больше всего люблю именно эту идею и эту задачу адаптации спектакля к киноэкрану. Мы по сути делаем «перевод» спектакля. Знаете ведь, как часто люди ругаются, жалуются на переводчика книги или фильма, что он убил, уничтожил что-то в оригинальном произведении? Но, с другой стороны, это удивительное удовольствие — добиться того, чтобы зритель в кинотеатре чувствовал себя соучастником спектакля. Балет в этом отношении довольно удобный жанр, он похож на немое кино. Конечно, мы прекрасно понимаем, что передать на 100 процентов магию присутствия в зале театра, магию живого спектакля, мы не в состоянии. Да, это так. Но сколько мы при этом выигрываем! Во-первых, это крупные планы и возможность лучше понимать сюжет и видеть игру актеров. Я, например, если не знаю сюжета, глядя на сцену мало что пойму. А мы на экране даем краткое содержание, а потом снимаем спектакль так, чтобы зритель мог следить за сюжетом, а не угадывать его. Кроме того, многокамерная запись это возможность быть одновременно в нескольких местах. Если вы счастливчик и у вас место в партере, вы можете видеть «крупные планы», но вы лишены удовольствия любоваться невероятной геометрией массовых сцен, как, например, в «Лебединое озере» или спуске теней в «Баядерке», которую видно сверху. В зале театра вы не можете оказаться одновременно и там, и там, а в зале кинотеатра, можете!
